Приуныло, приумолкло войско донское,
Приужаснулась армеюшка царя белого
Без верного служителя государева,
Без Ивана Матвеича Краснощекова.
Взяли Краснощекова в полон шведы,
Повели доброго молодца к Левенгаупту
Как и стал его Левенгаупт спрашивать:
«Ты скажи, скажи, доброй молодец, не утай ничего —
Ты чем служил царю белому, как ты жалован:
Сотником, полковником иль бригадирушкой?»
Речь возговорил Краснощеков Левенгаупту:
«Я служил царю белому ровно тридцать лет,
И не сотником, полковничком, бригадирушкой,
Я служил царю белому — рядовой казак».
— «Нет, неправду, разудалой, открываешь мне.
На тебе, молодец, управушка не казачая.
На тебе-то управушка командирская.
Я хочу тебя, младца, просить просьбою:
Ты служил царю белому ровно тридцать лет,
Послужи ты царю шведскому хоть три года».
Как воскрикрикнул Краснощеков Левенгаупту:
«Ах, если бы была при мне сабля острая,
Послужил бы я над твоей буйной головушкой».
Ах во тысяча семьсот сорок втором году
Под славным было городом под Гельцемфорсом,
Ах не лютая змея в поле извивалася,
Извивалася тут пуленка свинцовая.
Она не падала ни на землю, ни на воду,
Она падала во армию во московскую.
Полюбила-излюбила она казачий полк,
Ах убила она казачьего полковничка,
Ах того ли кавалера Краснощекова самого.
Перепала скоро весточка в Санктпитербург,
Пишет государони сама грамотку:
«Ах вы гой еси, генералы и фельдмаршалы мои,
Ах вы сделайте добру молодцу дубовой гроб,
Постелите во гробницу черного бархату,
Проводите вы доброго молодца в Санктпитербург,
Погребите добра молодца в Успенском соборе».
Ах нет у добра молодца отца и матери,
Нет у добра молодца роду и племени,
Тольки есть у доброго молодца два сына.
Что сказать ли вам, братцы, про диковинку,
Как про верного слугу про Краснощекова,
Отчего, братцы, ему скора смерть солучилася?
Солучилася ему скора смерть от изменщика.
Поймали же Краснощекова на черной грязи,
Он слезал ли, Краснощеков, со добра коня,
Вынимал ли Краснощеков саблю острую,
Он срубил ли со добра коня буйну голову,
Он срубивши голову, говорил ему:
«Не доставайся ты, мой доброй конь, злу татарину!».
Уж как взяли Краснощекова за белы руки,
Повели же Краснощекова к хану крымскому,
Уж как стали же Краснощекова крепко спрашивать:
«Ты скажи, скажи, Краснощеков, истину,
Еще много ли у вас силы со фельдмаршалом?»
— «Со фельдмаршалом у нас силы ей сметы нет».
— «Еще много ли у вас силы с Краснощековым?»
— «С Краснощековым у нас — что цветов в полях».
— «Послужи же нам, Краснощеков, верой-правдою!»
Ах что взговорит Краснощеков злым татаринам:
«Послужу я вам, друзья мои, саблей острою
Что над вашими ль над буйными головками!».
Еще тут ли татаре осердилися,
Они стали над Краснощековым наругатися,
Принялись у Краснощекова ноги резати,
Они разными муками его мучили,
А правды из него не выведали,
Хоть с живого с него кожу содрали,
Но души из него не выняли.