Kак во славном было городе в Аникееве,
Собиралося там собраньице, собрание немалое,
Там немалое собраньице — только орда крымская,
Орда крымская бусурманская.
Собиралася орда крымская во единый круг,
Во единый круг орда крымская, на зеленый луг,
Они думали крепку думушку заедино.
Принимала-то она только орда крымская да свою присягушку,
Целовала-то она у вострой шашечки только жало вострое.
Принявши она да свою присягушку, только вся на-конь села.
Вся на-конь села, только орда крымская заталалакала,
Заталалакавши, только орда крымская вся на ура пошла,
На ура пошла под Азов-город,
Под тех ли добрых молодцов, донских казаков.
После этого на побег пошла,
За большим бугром становилася
И между собой расхвалилася.
2
У нас было, братцы, на святой Руси,
На святой Руси, на тихом Дону.
На тихом Дону на Иваныче.
Соходился тут хорош-пригож казачий круг,
Донское казачьё со яицкими,
Гребенские с запорожскими.
По кругу ходит Иван Заморянин,
Он и речь ту говорит — во трубу трубит:
«Вечор-то нам, братцы, указ пришел,
Заутра нам, добрым молодцам, во поход идти,
Под тот ли под Азов-город,
Под тую ли под стену белокаменну.
Ой гой еси, добрые молодцы,
Донские казаки со яицкими,
Гребенские казаки с запорожскими!
Вы возьмите, молодцы, по топорику,
Сделайте тележеньки карлинские,
Карлинские телеги со палубами,
Во тележеньки кладите живой товар:
По восьми молодцев,
А по девятому в провожальники,
По десятому в повозчики,
Ехать же нам, добрым молодцам,
Во Азов-город».
Не доехатчи Азова, становилися,
Пущали они в зелены луги заповедные
Добрых коней,
Вот луга княженецкие.
Из того же из славного города из Азова
Выходили тут турецки целовальнички:
«Что это за диво, за дивовище,
Что у нас в лугах за народ стоит,
Попущали они добрых коней на стреножники?»
Не золотая трубынька вострубила,
Не серебряны сиповочки возговорили,
А возговорит Иванушка Заморянин:
«Ой вы гой еси, верны клюшницы,
Турецки целовальнички!
Я стою, Иван, со товарами со дорогильными.
Очищайте вы дворы въезжие,
Где со товаром раскластися,
А я сам стану, Иван, середь города,
Середь города, середь Азова».
Не золотая трубынька вострубила,
Не серебряна сиповочка возговорила —
Возговорит Иванушка Заморянин:
«Ой гой еси, удалы добры молодцы!
Чтобы были у вас ружья чистые
И кремни вострые,
И во белых руках сабли вострые!»
На заре было, на зореньке,
На заре было на утренней,
Не золотая трубынька вострубила,
Не серебряна сиповочка возговорила,
А возговорит Иванушка Заморянин:
«Вставай ты, вставай, мой живой товар,
Во белы руки берите сабли вострые,
Вы рубите со татар буйны головы!»
3
Шли казаки с моря Черного,
Лузями-болотами топилися,
Азова крепкого города таилися.
Не доехатчи Чагану, становилися,
Становились казаки во единый круг,
Они думу думали крепкую заединую,
Выбирали атамана походного.
Атаман у них по кругу похаживает,
Он камышей своей тросточкой помахивает,
Казакам-братцам работать наказывает:
«Ой вы слушайте, ребята, моего слова,
Моего слова атаманского:
Поедете гулять чрез большую степь,
Чрез такую чрез большую степь азовскую —
Не стреножимши добрых коней, не пускайте в степь,
Не поставимши караула, не ложитесь спать,
Без денного часового чтобы не было!»
Казаки его слова не послушали,
Не стреножимши добрых коней, попускали в степь,
Не поставимши караула, сами спать легли,
Наезжали на них кайсаки,
Всех казаков в полон побрали.
4
У нас, братцы, на Дону, во Черкасском городу,
Проявилась у нас, братцы, прирожоная тума,
Он из тум, братцы, тума, Сенька Маноцков злодей,
Крепкой думушки с стариками он не думывал,
Думывал крепкую он думушку с ярыжками,
Перекинулся собака ко азовскому паше.
А азовский-то паша стал его спрашивати:
«Ты скажи, скажи, приятель, правду истинную,
Что-то думают у вас во Черкасском городу?»
— «Да у нас-то на Дону, во Черкасском городу
Старики-то пьют-гуляют, по беседушкам сидят,
По беседушкам сидят, про Азов ваш говорят:
„Ой не дай, боже, азовцам ума-разума того —
Не поставили б они башенки на усть речки Каланчи,
Не перекинули бы цепи через славный тихий Дон,
Не подвели бы они струны ко звонким колоколам!
Уж нельзя нам, братцы, будет во сине море пройтить,
По синю морю гулять, зипунов-то доставать"».
Как у нас было на Дону, во Черкасском городу,
Войсковой наш атаман во всю ночушку не спал,
Как со вечеру сокол наш Роговые проплывал,
Ко белу свету сокол наш по синю морю гулял,
По синю морю гулял, кораблики разбивал.
5
Собирается православный царь под крепкой Азов-город,
Собирает он тележенек сорок тысячей,
В кажную тележку сажал но пяти молодчиков,
По шестому приставливал по извощичку,
Укрывали суконцами багрецовыми,
Убивали гвоздочками полужоными.
Подъезжали к азовским крепким воротичкам,
Возговорит православный царь таково слово:
«Ой вы гой естя, азовские караулыиички!
Доложите во Азове свым начальничкам —
Приехал к вам богатый гость Федор Иванович
С теми ли с товарами со заморскими,
Со куницами приехал и с соболицами».
Отворили ёму азовски крепки воротички,
Оне ехали во Азов-город трои суточки,
На четвертые суточки уставились.
Тут возговорит православный царь таково слово:
«Ох вы гой естя, извощички, добры молодцы!
Отдирайте суконцы во единый мах».
Отдирали они суконцы скоро-наскоро,
Вылетали из кажней из тележки по пяти молодчиков,
Они сабли востры наголо держут.
Испужалися азовские начальнички.
«Уж ты батюшка наш
Православный царь Петр Алексеевич!
Не мути ты наш тихий Дон,
Мы станем те служить век верой-правдою,
Верой-правдою и как те надобно».